Европа запрещает нефть и патриарха. Россия заваливает Донбасс снарядами, а полковники п*здуют в Кремль с вилами

Добрый вечер! Это рассылка «Минимум». Мы анализируем все надежные источники, чтобы отобрать только самые важные материалы дня.

Главное

• США все же поставят Украине ракетные комплексы, но с ограниченной дальностью.

• ЕС согласовали новый пакет санкций — до конца года российскую нефть запретят в Европе.

• В Донбассе российская армия буквально ровняет с землей каждый город, который не может взять сразу.

• Екатерина Гордеева рассказывает историю «запретного дневника» Ольги Берггольц.

Война

Война на уничтожение. Российские войска продолжают наступление в Донбассе, попутно разрушая все ключевые города региона. Журналисты Би-би-си описывают ситуацию на передовой.

• Российские войска перешли к тактике «выжженной земли» — плотным артиллерийским огнем они разрушают города, которые удерживают украинские военные. Жертв среди мирных жителей никто не считает.

• Перед захватом Рубежного на город падало более 1500 снарядов в сутки.

• По словам Владимира Зеленского, каждый день украинская армия теряет в Донбассе до 100 военнослужащих.

• Украинские военные отмечают, что российская армия не жалеет ракет. На выстрел снайпера они отвечают залпом из «Градов».

• Успешность оборонительных действий зависит от поставок оружия. Украинские силы очень ждут артиллерийских систем — первые гаубицы М777 уже начинают работать по российским позициям.

Увольнение Денисовой. Верховная рада Украины уволила омбудсмена Людмилу Денисову. Денисова запомнилась рассказами о массовых изнасилованиях российскими военными украинских детей — позже эти рассказы не находили подтверждения.

Недальнобойные ракеты. Журналисты Wall Street Journal выяснили, что поставляемые в Украину ракетные комплексы M31 GMLRS будут оснащены управляемыми ракетами с дальностью полета в 60 км. Такие комплексы удвоят огневую мощь украинской армии в Донбассе, но не позволят обстреливать российские города.

Плеяда у*банов. Журналисты «Радио Свобода» опубликовали перехваченные переговоры российских полковников Максима Власова и Виталия Ковтуна. Военные обсуждают ситуацию на войне, не выбирая выражений.

«Потери страшные, парней наших, б***ь. И, ты знаешь, я эту военную немного истории знаю, сравниваю, вот эта советско-финская война, 39–40-й год, б***ь, один в один, вообще как по шаблону, на**й, пошли».

Россия

Как бы эмбарго. Страны ЕС согласовали новый пакет санкций против российского импорта. Вот что о нем известно.

• Через шесть месяцев ЕС полностью прекратит импорт российской нефти по морю, к концу года Россия также не сможет поставлять в Евросоюз нефтепродукты.

• Исключение из эмбарго сделали для Венгрии, Словакии и Чехии, которые существенно зависят от российских поставок. Они смогут импортировать энергоносители из России до 2024 года.

• Из нового пакета санкций исключили запрет на покупку недвижимости для граждан России.

• Также ЕС отключит от SWIFT Сбербанк и еще три российских банка, введет санкции против Алины Кабаевой, патриарха Кирилла и военных, ответственных за военные преступления в Буче.

• На фоне грядущего ограничения импорта цены на нефть пошли в рост, прибавив 2% за сутки, — сейчас баррель Brent торгуется выше 123 $.

Босиком из России. Republic рассказывает историю инженера Дмитрия Домовецкого. Дмитрий восемь лет создавал крылатые ракеты на российском оборонном предприятии, а после начала войны сбежал из России за считаные часы до ареста по ложному обвинению в разглашении государственной тайны — и пешком нелегально перешел границу между Беларусью и Литвой с аннулированным загранпаспортом.

Углубился в лес и шел еще километров шесть вдоль дороги. Потом пробрался по кочкам через болото и увидел вычищенную от деревьев приграничную полосу. А на самой границе — ров с водой. Ну что делать — стал снимать обувь, одежду. Тут я почему-то затормозил. Стою перед самой границей и думаю — снимать джинсы или нет? Вроде нет никого, но вдруг кто-то появится? Ладно, разделся до футболки. Убрал подальше документы, держал одежду над головой, нашел шест, чтобы щупать дно. Воды оказалось по грудь. Холодная, конечно. Дно илистое. Вылез продрогший, оделся. Проверил телефон — связи нет. Я помнил, что рядом находится литовская деревня, надо было идти туда.

Почитать, посмотреть и послушать

Портреты Меламеда. Российский иллюстратор и преподаватель ВШЭ Виктор Меламед каждый день рисует погибших на войне мирных украинцев. В интервью «Медузе» он рассказывает, почему старается нарисовать мертвых людей так, словно они еще живы.

Портрет — это всегда борьба с расчеловечиванием, которого сейчас очень много. На мой взгляд, большая проблема с тем, что легко расчеловечить украинцев. Да и русских тоже. Мне повезло, что всю свою сознательную творческую жизнь я, не зная об этом сам, готовился к этому сопротивлению расчеловечиванию.

Гордеева о Берггольц. Екатерина Гордеева посвятила свой новый фильм советской поэтессе Ольге Берггольц, которая пережила не только сталинские репрессии, но и блокаду Ленинграда — с первого и до последнего дня. В Ленинграде она написала свой «запретный дневник», который стал важным документом эпохи: в нем поэтесса откровенно описывает свои чувства — к войне, стране, людям.

Хочется крикнуть Западу: «Да что же вы, сволочи, медлите? Вам же хуже будет, если нас погубят!». Хочется крикнуть Югу: «Стойте же — все равно погибнете, даже если будете бежать! Стойте, у нас нет выбора, — смерть идет на нас, стойте, — быть может, тогда спасемся!»

Денацификация по-русски. Журналистка Фарида Курбангалеева рассказывает «Холоду» о том, как борцы с «нациками» в России относятся к любым людям с неславянской внешностью или именами.

Я знаю множество случаев, когда Фидаиль стновился Федей, Гульнур — Гулей, Камиль — Колей. Да и что далеко ходить: моя бабушка Хадича Фазлеевна 50 лет прожила в коммуналке под прозвищем «тетя Катя». Моя приятельница — аварка Марьян — рассказывала, что, учась в Москве в РГГУ, часто представлялась Марьяной. Ей казалось, что так к ней будут лучше относиться. Одна девушка из университетской компании периодически говорила ей: «Ну надо же, ты такая нормальная — прямо как мы».